Rosenstolz между китчем и культом

Через 15 лет Rosenstolz [...] стали самой успешной немецкой поп-группой.

Von FOCUS-Autorin H. Paetow

Ваш новый альбом „Das große Leben" взошёл на вершины чартов...

Петер: Да, невероятно...

Многие музыканты сетуют на то, что их песни бесплатно качают из интернета. Каковы ваши отношения с www?

Анна: Я пользуюсь интернетом в единичных случаях, чтобы отправить почту или время от времени поискать что-нибудь.

Петер: Интернет - это проклятие и благо для нас, артистов. Всё же, проблема заключается и в самих звукозаписывающих компаниях. Кто делает упаковки всё хуже, тот несёт самую большую вину за бедственное положение. Если, например, Maxi-CD распадаются на части при открывании, или, например, диски в бумажной упаковке из дешёвой бумаги выбрасываются на прилавок, то не стоит удивляться. Так как наш последний альбом пошёл хорошо, мы выпустили его Deluxe-изданием. Люди рады, что увидят хорошие фотографии, о которых артист много недель беспокоился. И тогда они также покупают CD.

Возможно даже потому что вы - художники своих альбомов. Впрочем, как группы типа Die Schürzenjäger. Мешает ли вам такое сравнение?

Петер: На премии "ECHO", например, die Kastelruther Spatzen уже девять раз получали приз за продажи. О таких количествах те, кто надменно реагируют в зале, могут только мечтать. Я честный, я аплодировал.

Название Rosenstolz такое же необычное, как и история вашего успеха. Как оно появилось?

Петер: Ребёнку же нужно имя. Сначала мы не могли ни о чём договориться. До тех пор пока один из нас написал на листке неразборчиво. Вот так было.

Какие ещё названия предлагались на выбор?

Петер: Что-то типа A&P, что-либо привлекательное и недорогое, или Анна и Петер.

Всё же, ваш репертуар с текстами на немецком был необычен в те времена...

Петер: Это совершенно выходило из моды.

Анна: Мы просто записали песни, которые у Петера уже были, в том числе и на английском, но, честно говоря, не очень хорошие.

Петер: Тогда мы мужественно бегали с записями по клубам Берлина, где нам все отказали. Только одна маленькая Галерея в Тиргартене (Tiergarten) задумалась: "Играет!"

Анна: У них имелось маленькое помещение на 20 кв.м., где могли разместиться человек 40.

Петер: Это было 4 октября 1991 года. 30 человек были нашими знакомыми.

Как вы пришли к музыке?

Петер: Моим первым инструментом был орган Farfisa. В двенадцатом классе я писал тогда – теперь большое слово – мюзикл, премьера которого состоялась в Госларе, а создана была до Брауншвейга. Во время учёбы в Брауншвейге у меня была студенческая группа, и там я уже заметил: Я и группа, так не пойдёт. Потому что у меня было только беспокойство с гитаристом. Он хотел играть в направлении Stones, а я хотел поп. Наконец, как фронтмэн (лидер группы) я должен был понимать, что совсем не гожусь для этого...

Тогда вы могли бы довольствоваться/ограничиться написанием текстов.

Петер: То было также моим жизненным проектом. Чувство "я должен идти сейчас на сцену" пришло намного позже.

В то время как Вы хорошо себя чувствуете на сцене...

Анна: Это певицы и должны делать, иначе было бы скучно. Раньше я пела в 1000 хорах, позже у меня был такой вид уличного театра - 30 человек с брейк-дансом и поющими скейтбордистами.

Как встретились такие две разные биографии, как ваши?

Петер: У моего друга было место в вузе, в спектакле в Лейпциге, однако он хотел переехать в Берлин. Я бросил учебу, и мы приехали сюда. Друг дал мне адрес Анны, так как он знал, что я искал певицу. До тех пор пока я не встретил Анну... однако это продолжалось довольно долго. Не было еще мобильных телефонов, а на востоке (прим. в Восточной Германии) никаких телефонов! Таким образом, мы неоднократно друг друга упустили. При этом мы жили в паре сотен метров друг от друга. 
При встрече мы выпили бутылку вина за разговорами и я потянул свою, пользующуюся дурной славой, кассету из сумки...

Анна: ... у меня не было никакого желания её слушать.

Петер: Ты спела „Summertime"...

Анна: Как неловко.

Петер: Потом мы пошли ко мне и в тот же вечер сыграли одну песню.

Вам, Анна, было уже понятно, о чём речь?

Анна: Нет. Мы оба так или иначе хотели заниматься музыкой. Тогда мы делали всё просто, вероятно, за неимением альтернатив.


Перевод RadioCat©